Вступительная статья к специальному номеру журнала «Сравнительная политика» ‒ «Незападные трансформации». Памяти профессора и автора журнала «Сравнительная политика» Фреда Эйдлина. Текст представляет собой фрагменты избранной переписки ‒ обмена мнениями профессоров А.Д. Воскресенского и Фреда Эйдлина в связи с подготовкой методологических статей Ф. Эйдлина в журнале «Сравнительная политика», а также подготовкой и рецензированием в международных издательствах книг по процессам развития незападного мира.

Статья посвящена одной из наиболее актуальных проблем регионоведения – определению объектно-предметного поля новой научной дисциплины. В данной статье рассматриваются объект и предмет исследования в комплексном регионоведении, взаимоотношения между регионоведением и регионалистикой. Интерес к этой проблеме обусловлен становлением регионоведения и регионалистики как нового направления науки. Автор предлагает рас- сматривать регион как понятие, отражающее важнейшие свойства всех типов изучаемых явлений ‒ областей, краев, стран, объединений стран и мира в целом ‒ как геосоциальных систем. Несмотря на самостоятельность стран как акторов на глобальной сцене, все они являются составными частями мир-системы, будучи тесно связанными с ней, как и внутри себя, бесчисленными трансакциями, в совокупности составляющими суть явления, обозначаемого понятием регион, которое представляет собой территориально обусловленную (под)систему разделения труда. Все локальные подсистемы иерархически замыкаются на мир-систему, частями которой они являются. Мир-система – это предельный размер объекта в регионоведении, в зависимости от которого находится вся проблематика регионоведения.

Перипетии международных трансформаций, которые Ближний Восток пережил в ХХ и начале XXI века, фактически превратили его в регион без регионального порядка. Характерная для Ближнего Востока на протяжении всей его новейшей истории полицентричность в начале этого века имела своей главной производной многообразие различных видений регионального порядка, которых придерживались региональные державы и глобальные игроки, глубоко вовлеченные в ближневосточные дела. Парадокс такой ситуации заключался в том, что ни у одной из держав не хватало военно-политического и культурно-идеологического потенциала, чтобы реализовать свой проект регионального порядка или навязать его другим. В данном контексте в указанный период внешнеполитическая стратегия Турции претерпела существенные изменения. На рубеже веков она все еще оставалась державой status quo, ориентированной на Запад и придерживавшейся позиции невмешательства в дела региона. Однако возрастающая включенность Турции в глобальные и региональные процессы в 2000-е гг. сделала внешнеполитический курс Анкары гораздо более подверженным влиянию мировой и региональной конъюнктуры, а приход к власти Партии справедливости и развития внес во внутриполитический и внешнеполитический дискурс сильный исламский элемент. В результате лейтмотивом первого десятилетия этого века в турецком дискурсе о региональном порядке стали идеи конвергенции либеральных и исламских ценностей. Однако с началом «Арабской весны» и новой волны дестабилизации Ближнего Востока возможности Турции в построении такого порядка и продуцировании его ценностных ориентаций стали стремительно сокращаться. Результатом реакции на региональную турбулентность стала «перезагрузка» внешней политики Турции в духе нового турецкого концепта «морального реализма», призванного показать причудливое сочетание милитаризма и гуманизма.

В представленной статье путем диахронного сравнительного анализа специфики формирования регионального порядка в Юго-Восточной Азии в доколониальный, колониальный и постколониальный периоды демонстрируется, что несмотря на свое изначально подчиненное положение в международной системе страны региона смогли не только адаптироваться к чуждому для них концепту наций-государств, но и выработать региональные инструменты расширения своей между- народной субъектности. По мере такой адаптации местные (доколониальные) представления о региональном порядке все в большей степени утрачивали свою практическую составляющую и переходили в плоскость оснований для развития общественно-политической и философской мысли. Доказывается, что опыт коллективного действия стран Юго-Восточной Азии, объединившихся во второй половине ХХ в. в формате АСЕАН, необходимость примериться и уживаться со многими внутрирегиональными и международными ограничениями привел к достаточно взвешенному взгляду стран региона на желаемый справедливый региональный порядок. Его квинтэссенцией стали инклюзивность, принятие сложившейся системы наций-государств, развитие международных отношений в рамках общих правил и норм, представления о желательности снижения интервенционизма Запада при сохранении его сильных позиций в мировой системе, принятие Китая как ведущей экономической, но не политической силы. Такой подход к организации регионального порядка, закрепленный, в частности, в концептуальном документе, о подходе АСЕАН к формированию Индо-Тихоокеанского региона, представляется вполне оправданным, однако его дальнейшая практическая реализация может столкнуться с серьезными структурными ограничениями.

Статья посвящена описанию основных параметров, периодизации и роли теоретического наследия Хо Ши Мина, показаны его основные составные части. Особое внимание уделено влиянию традиционной китайской военно-стратегической мысли, прежде всего концепций Сунь-цзы, на формирование стратегии вьетнамского национально-освободительного движения накануне Первой Индокитайской войны (1946-1954). Включение древних трактатов в курс политической учебы руководящих партийных и военных работников привело к распространению умения мыслить стратагемными категориями. Эти стратегические под- ходы позднее активно использовались представителями ДРВ в борьбе против США в ходе Второй Индокитайской войны (1965-1975), а также в наши дни для анализа подходов политических деятелей ведущих стран мира в отношении актуальных проблем региональной безопасности.

Статья посвящена сравнительному анализу политических режимов в КНР и Китайской Республике на острове Тайвань, в частности особенностям режимных изменений на острове и материке в рамках третьей волны демократизации. В ходе исследования был дан ответ на вопрос, почему КНР после событий на площади Тяньаньмэнь не перешла к демократии. В результате были выявлены некоторые особенности процесса политической трансформации незападного типа по обе стороны Тайваньского пролива, а также установлено, что конфуцианская политическая культура не ведет ни к демократии, ни к авторитаризму, определяя только институциональный дизайн двух политических режимов.

Понятие «нормативной силы», авторство которого принадлежит Иану Мэннерсу, принято применять по отношению к Европейскому Союзу (ЕС). Оно описывает способность международного актора внедрять свои нормы и ценности в глобальный политический дискурс, распространять их среди других стран, формируя таким образом общепринятое понимание того, что является «нормой» в международных отношениях. Однако нельзя утверждать, что это понятие относится исключительно к ЕС. Автор данной статьи полагает, что Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) также является региональной группировкой, которая стремится распространить свои аутентичные нормы и ценности по всему миру, претендуя, таким образом, на то, чтобы считаться нарождающейся «нормативной силой». АСЕАН пропагандирует так называемые «азиатские ценности» (коллективизм, государственный патернализм, культурный релятивизм, невмешательство во внутренние дела друг друга и т.д.), добиваясь их принятия другими странами посредством межрегиональных договорённостей со своими внерегиональными партнёрами и другими международными организациями, а также через многосторонние форумы, где она играет центральную роль. Однако концепция «азиатских ценностей» нередко вызывает заслуженную критику, что ставит под вопрос саму возможность трансформации АСЕАН в «нормативную силу».

Различные формы государственной власти связаны с различными формами сопротивления. В данной статье утверждается, что существует не только западная или незападная формы государственной власти, но и соответствующие им западная и незападная формы политического сопротивления. Методологически статья основывается на семантико-прагматическом подходе к формированию концепций. В данной статье уточняется концепция «незападного политического сопротивления». Сначала семантика этого понятия определяется через обзор релевантной научной литературы, а именно работ М. Фуко, М. Манна, И. Нойманна и Ю. Хабермаса, а затем с помощью кейс-стади Зомии как незападной формы сопротивления. В результате проведенного концептуального исследования можно следить следующие выводы. Западные формы государственной власти основаны на правительственности или инфраструктурной власти. Такие методы управления порождают соответствующие им западные стратегии политического сопротивления, основанные на делибиративной форме демократии как наиболее близкой к демократии, основанной на коммуникативной рациональности. Под незападными формами государственной власти понимаются практики управления, основанные на дисциплинарной или деспотической власти. Они порождают соответствующие им формы незападного сопротивления, включающие в себя либо стремление физически удалиться от государственного контроля в географически труднодоступные районы (Зомия), либо протестное сопротивление вплоть до по- встанческих войн и терроризма.

Средневековая Европа до Реформации и Московская Русь до Смуты рассматриваются в идеально- типическом ключе как носители социальных и ментальных единств: веры и церковной организации, империи, базовых социальных отношений. В итоге Реформации и религиозных войн каждое из европейских единств было разрушено, но части бывшего Pax Christiana, продолжали плотно взаимодействовать и конкурировать между собой, бороться за лидерство, что обусловило интенсивную модернизацию ведущих держав Западной Европы с известными глобальными последствиями. Московское государство после Смуты восстановило единство во всех трех аспектах. Черты государства и общества здесь существенно трансформировались в результате раскола, становления Российской империи, административных реформ XVIII–XIX вв., но при этом сохранились базовые свойства этатизма, централизма, приоритета службы, властной инструментализации морально-религиозной сферы. На основе проведенного сравнения выделены специфические для России факторы, которые обусловливают известные циклы в истории Рос- сии XVI-XX вв. и сохраняют значимость в современных социально-политических процессах.

Влиятельная теория Чарльза Тилли о связи военной активности и государственного строительства в Европе Нового и Новейшего времени много применялась для анализа развития государственности за пределами Европы и Северной Америки. Однако она лишь ограниченно – в части борьбы и переговоров между государством и гражданами об изъятиях ресурсов в пользу государства – использовалась для анализа посткоммунистических трансформаций. Между тем, постсоветское пространство с его многочисленными неурегулированными конфликтами дает немало материала и для проверки собственно «военной» составляющей этой теории. Большинство авторов согласны с тем, что международный порядок, установившийся после Второй мировой войны, не допускает буквального воспроизводства схемы возникновения европейских национальных государств, разработанной Тилли. Данная статья показывает, что, хотя постсоветские конфликты имеют большое символическое значение для постсоветских государств, их материальное влияние на динамику государственных доходов и укрепление государственных институтов минимально. Это объясняется геополитическим контекстом, сложившимся вокруг конфликтов, в котором наращивание военной мощи вовлеченного в конфликт государства не может служить достаточным условием для его разрешения в желательном для этого государства направлении.

Данная статья посвящена анализу политических противоречий во Внутренней Азии, когда речь идет о доступе к водным ресурсам. В центре внимания – вопрос о распределении пресной воды в условиях формирования постсоветского политического порядка в регионе. В статье тестируется гипотеза о зависимости системы контроля над распределением водных ресурсов от существующего регионального порядка. Автор рассматривает проблему взаимоотношений между Россией, КНР и Монголией по поводу трансграничных рек, впадающих в озеро Байкал. Озеро Байкал сегодня является крупнейшим пресноводным озером в мире и находится под охраной ЮНЕСКО. Смена интитуциональных условий и их влияние на легитимизацию права на воду – главная идея, вокруг которой выстроена композиция представленного текста. В основе методологии исследования лежит неоинституциональный подход, при помощи которого анализируется региональный политический порядок. Эмпирическая база работы состоит из нормативно-правовых актов, регулирующих распределение трансграничных вод, высказываний политических деятелей (России и Монголии), сведений государственных статистических агентств, данных экологического мониторинга, материалов региональных масс-медиа. Основной вывод исследования состоит в том, что происходящие в современной Внутренней Азии политические изменения в обозримом будущем приведут к возникновению нового регионального политического порядка. Идеи, ценности, а также инфраструктурные макропроекты меняют как расстановку сил в регионе, так и уровень потребления природных ресурсов. Возникающие в этой связи экологические проблемы политизируются, что в итоге приводит к односторонним решениям без учета интересов всех региональных акторов.